Стоп! Закончились горы,
Ловозеры, Эвеслогчорры,
Перевалы, отроги,
Ноющие холодом руки, ноги,
Снега пороги...

Я не верю!
Как было это?
Разноцветными мыслями одетый
Пестрый табор, словно влага лета,
Катился по тундре.
Там было шестнадцать их:
Лих и хитр легкий скарб;
У каждого - груженый горб;
Изо рта бьет стрелой пар;
Впереди - индевелый бор;
Позади - езды поезда след,
Суток рельсовых кипяток;
Впереди - зимней жизни бред,
Да лыжни нить на восток.

А  вокруг елей горы бдят,
Наблюдая жизни мира круг,
Пики пыжатся в один ряд,
Пояс их непомерно туг.

У палатки входа брещь -
Неизвестного начала жуть,
А над ней  Часночорра плешь
Да небесных огней ртуть.

Иней жгучий и ветра плеть
Забирают дыханья жар.
Солнце льет по долинам медь,
Раскаляя донельзя шар.

Гарь горелок и газа чад,
Словно города плотный смог,
Выгоняют из души смрад,
Распаляя веселья ток.

Резать кантом фирна твердь,
Бытия воспевая толк,
И брести, презирая смерть,
Полирую желаний шелк!

И застыв над долиной вдруг,
Поместить ее в сердца клеть,
И объять мира снега круг,
С небесами сплавляя твердь.

Пусть колес неотвратный звон
Неизбежно нас гонит вспять,
Мы откинем сомнений трон
И в Хибины приедем опять!